Конклюзии и начало печатных афиш

Конклюзии и начало печатных афиш практикуются наряду с фольклорными вариантами изобразительной рекламы со времени царствования Алексея Михайловича. «В конце XVII столетия фряжский стан для печатания эстампов на меди заведен был в царском дворце при Верхней, т.е. Придворной, типографии». Именно с продукции этого стана ведет начало жанр конклюзии в русской культуре. Это понятие имеет несколько значений. Нас интересуют конклюзии, являвшие комплекс гравированного (часто аллегорического) изображения и текста приглашения на академические диспуты и придворные праздники. Некоторые конклюзии представляли собой изложение программы предстоящего события. Таким образом они совмещали три, впоследствии расслоившихся рекламных жанра: зрелищную афишу, театральную программку и пригласительный билет. Их «как плакаты заранее вывешивали на дверях академической церкви, на стенах академии и раздавали важным гостям».

Конклюзии и начало печатных афиш процветали при российском дворе в период правления царевны Софьи. Их охотно использовали должностные лица Славяно-греко-латинской академии для приглашения знатных вельмож на устраиваемые здесь философско-религиозные «диспутации», иногда длившиеся по два-три дня, а также на игравшиеся студентами пьесы школьного театра. Нередко компонентом конклюзий являлись строки посвящения события той или иной влиятельной фигуре, например, фавориту царевны, князю В.В. Голицыну. Тем самым организаторы диспута или спектакля выражали свое упование на поддержку, защиту, покровительство личности, которой направлялось посвящение.

Как известно, придворный театр в России входит в обыкновение при царе Алексее Михайловиче, а при Петре I начинает приобретать широкий публичный характер. Отсюда потребность в широком оповещении о зрелищах потенциальных зрителей. С этим жанр конклюзий, изысканный, дорогой, элитарный, уже справиться не мог. Наступает эра печатной театральной афиши.

В Государственном центральном театральном музее им. А.А. Бахрушина можно увидеть афишу первого публичного театра, открытого по повелению Петра I в построенном для этой цели здании на Красной площади в 1702 г. Славянской вязью по светлому фону здесь перечислены ожидающие посетителя «действа». Они имеют характер цирковых представлений.

Со стилистикой вербальной составляющей русских зрелищных афиш XVIII в. можно познакомиться по упоминавшемуся нами выше лубку из коллекции Д. Ровинского под № 325, извещающему о прибытии «аглицких комедиантов».

Слово «аглицкий» означало тип представления, а не национальность артистов труппы. О характере зрелища свидетельствуют изображения акробатов, гимнастки, жонглера, обрамляющие текст, который гласит:

С милостивым позволением здешних высоких командующих будет сюды прибывшая Аглицкая компания.

* * *

Во-первых, начинает младая женская персона больше как двадцатью позитурами, яко же здесь показаны, чего нигде во всем свете не бывало, потом шутливая толстая мужская персона такие дивные скоки, которые против натуры являются быти, делает.

А после паки женская персона — танец с десятью обнаженными шпагами… Первая фигура показывает на принципала, который на скрыпке играет и купно танцует так дивно и штучно, что всяк удовольствован быть имеет.

В Екатерининское время конклюзии и начало печатных афиш, а также театральные представления приобрели более цельный характер. В обеих столицах действовали стационарные театры, а к концу XVIII в. к ним присоединилось немалое число крепостных театров у князей 0ерсмстъсвых, Юсуповых, Голицыных и др.

Бытописатель XIX в. М.И. Пыляев упоминает о том, что театральные афи0и XVIII в. назывались «перечневые». Они «печатались для лучшего объяснения публике содержания и хода представления».

Приведем еще один пример «перечневой» афиши. На этот раз таковую распространяли владельцы крепостного театра, расположенного в сельской глубинке. Текст дается в сокращении, так как его полное цитирование было бы слишком громоздким. Чтобы передать «аромат эпохи», сохраняем архаичную орфографию (в тексте афи0и — Маер, т.е. майор).

… Сего числа, опосля обеду по особливому сказу крепостными людьми прапорщика Алексея Денисовича совместно с крепостными брата его Маера Петра Денисовича при участии духовного хора Александры Денисовны Юрасовских на домовом театре Сурьянинском представлено будет:
«Разбойники Средиземного моря»

или

«Благодетельный Алжирец»
большой пантомимной балет в 3-х действиях, соч. Г. Глушковского, с сражениями, маршами и великолепным спектаклем.

А также:

Сия пиэса имеет роли, исполненныя отменною приятностью и полным удовольством, почему на санкт-петербургских и московских театрах часто играна и завсегда благосклонно публикою принимаема была. Особливо хороши декорации: наружная часть замка Бей, пожар и сражения.
За сим дано будет:

… Препотешной, разнохарактерной, комической, пантомимной дивертисман, с принадлежащими оному разными танцами, ариями, мазуркою, русскими, тирольскими, камаринскими, литовскими, казацкими… плясками.., а в заключение всево духовный хор крепосных людей Александры Денисовны Юрасовской исполнит несколько партикулярных песен и припевов.

Но не только театральные зрелища являлись объектами печатных афиш. В качестве таковых выступают праздничные 0ествия и народные гулянья, организуемые правительством по случаю значительных церковных дат и важных политических событий.

В предыдущих главах мы рассматривали типы шествий, характерные для античной и средневековой западноевропейской культуры. Некоторые из них носят характер ритуального действия: такова повторяющаяся из года в год актуализация событий Священной истории, содержащая элементы конфессиональной рекламы. В России подобную роль исполняли крестные ходы, связанные с церковными празднествами. В Москве они происходили, в среднем, один раз в месяц. Особой зрелищностью отличалось так называемое «шествие на осляти», символизировавшее вход Иисуса Христа в Иерусалим незадолго до его казни.

Вот как описывает этот зрелищный ритуал немецкий путешественник Адам Олеарий по итогам своего участия в голштинском посольстве в 1634 г.:

Впереди, на очень большой и широкой, но весьма низкой телеге везли дерево, на котором было нацеплено много яблок, фиг и изюма. На дереве сидели четыре мальчика, певшие «Осанна».

Далее, говорит автор, шли представители духовенства с кадильницами, дьяки и вельможи со свечами.

Потом следовал Великий князь в великолепных одеждах и с короною на голове. Его вели под руки знатнейшие советники… Сам он вел за длинные уздцы лошадь патриарха. Лошадь была покрыта сукном; ей были приделаны длинные уши для сходства с ослом. Патриарх сидел на ней боком; на его белую круглую шапку, осыпанную очень крупным жемчугом, также была одета корона.

В правой руке его находился золотой, осыпанный драгоценными камнями крест, которым он благословлял окружающий народ. Народ же весьма низко кланялся и крестился на него и на крест его. Рядом с патриархом и позади него шли митрополиты, епископы и другие священники, несшие то книги, то кадильницы. Тут же находились 50 мальчиков, одетых большею частью в красное; одни снимали перед Великим князем свои одежды и расстилали их на дороге; другие же вместо одежды расстилали разноцветные куски сукна (локтя в два величиною) для того, чтобы Великий князь и Патриарх прошли по ним.

Утверждение превосходства священства над светской властью здесь демонстрировалось весьма наглядно. Элементы конфессиональной рекламы присутствовали здесь, как и в иных ритуальных акциях, о которых говорилось ранее.